Название: Новый старый день
Автор: Торт-оборотень
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: миди4 347 слов
Пейринги: Рафаэлло/Ронднуар, фоновый Дирол/Несквик
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям
Предупреждения: кофе-шоп!ау, старая как мир идея о временной петле, ООС, очень неканонные персонажи, символичная смерть одного из них. К этим кофешопам ау не имеет никакого отношения.
читать дальшеЗвякает колокольчик на входе в кофейню.
- …для начала соберём простенький генератор – у тебя ведь остались начальные микросхемы? – вошедший человек поправляет очки на носу и оборачивается назад. – И зашумим фон по базовому спектру, потом уже будем усложнять спектр без интегрирования дополнительных схем, а затем и со схемами.
- Все оставшиеся микросхемы – лом, я лучше спаяю новые. И программу на каскадное усиление звука тоже.
- О, новенькие, - шепчет Несквик.
Рафаэлло отрывается от чтения набившего оскомину меню и прослеживает за его взглядом – двое мужчин, высокие, статные, при костюмах. Этих посетителей он раньше не видел и, если бы его попросили их описать, Рафаэлло мог ограничиться рекламными словами «Посмотрите на своего мужчину и на них. А теперь снова на своего мужчину и на них» и так далее.
Один из них направляется к Рафаэлло.
- Как это схемы – лом? – кажется, что у его собеседника лицо аж вытягивается.
- За сроком давности. Ну, а чертежи-то остались, долго ли собрать новые. День добрый, - прохладно произносит один из прибывших. - Коретто, пожалуйста.
- Куантро, самбука, бренди или что-то другое?
- Самбука.
Рафаэлло не нравится, как этот человек на него смотрит. Слишком тяжёлый взгляд. Давящий. Заставляющий подчиняться. Рафаэлло противится этому ощущению, чем дольше на него смотрят, тем больше ему хочется сопротивляться и бунтовать. Бросать вызов. Он поправляет галстук, пытаясь унять раздражение. Тяжёлый взгляд немедленно прикипае к узлу ленты, создавая иллюзию ошейника.
Не на того напал.
Рафаэлло усмехается про себя и принимается в ответ разглядывать клиента. Резковатые, но правильные черты лица, тёмные глаза, слишком идеальные брови, длинные волосы и выражение превосходства над всей Вселенной. Типичный начальник, типичный хозяин. Доминируй, унижай, властвуй, всё такое.
Ну не на того напал.
- Прошу прощения, - откашливается Рафаэлло. – Но разве вам не говорили, что смотреть на людей слишком пристально – это невежливо?
- Мне зажмуриться? – приподнимает брови клиент.
- Было бы неплохо.
- А вас на трудовой этике не обучали, что хамить посетителям – это невежливо?
В «Руководстве работнику» целый раздел посвящён этике, да ещё и множество семинаров, которые пришлось пройти и до приёма на работу, и после – уже на повышении квалификации – постоянно расписывали в красках, что желание клиента – закон, клиента надо уважать, находить с ним общий язык и переступать через себя. До этого момента Рафаэлло прекрасно удавалось справляться со всеми предписаниями, но отчего-то в этот раз он бессилен и ведёт себя непрофессионально.
Тяжёлый взгляд снова ошейником прикипает к галстуку.
Маленькое поражение.
Хочешь проехаться по малоприятному человеку – представь его в какой-нибудь глупой или грубой ситуации. Рафаэлло не отказывает себе в этом, глядя на картинно очерченные губы, рассказывающие очередные заумные вещи. Интересно, этот человек берёт в рот? Нет, серьёзно, он позволяет спускать себе в глотку? Рафаэлло передёргивается от накатившего не слишком приятного ощущения, что-то он совсем разошёлся, перестарался как-то, надо было выбрать первую категорию – глупая ситуация. Вот, этот человек отлично будет смотреться в аляповатом костюме клоуна, с мрачной физиономией, раскрашенной яркими красками, в красном поролоновом парике и с тучей воздушных шариков. К нему подходит маленький мальчик и просит шарик.
- Но я хотел красный шарик, - расстроено говорит мальчик, получив синий.
- Жизнь – отстой, парень, - угрюмо говорит ему «клоун». – Лучше тебе узнать об этом сейчас, чем разочароваться позже.
Настроение Рафаэлло немного улучшается, стоит представить это.
Маленькая победа.
Он даже не перебарщивает специально с ликёром в кофе.
- …ну да, и кому я это всё рассказываю, - закатывает глаза малоприятный человек, оглянувшись в другую сторону – Несквик и его клиент уже вовсю очарованы друг другом. В манге в такие моменты всегда рисуют цветочки, купидончиков и пишут «ту-дум».
Рафаэлло тоже отвлекается на эту картину и поэтому слишком резко подталкивает к клиенту стакан с коретто, едва не переворачивая его, но клиент успевает вовремя подхватить ёмкость.
- Обслуживание на высоте, - холодно произносит он.
- Рад был угодить, - так же отзывается Рафаэлло. – Приходите к нам ещё.
Извините, уважаемый, прощального поцелуя не будет.
Клиент расплачивается, забирает кофе и отвлекает, наконец, своего товарища, или кем он ему приходится, от Несквика, разрумянившегося как девица. Его клиент ещё что-то говорит ему, и эта парочка посетителей покидает кофейню. Через большое окно видно, что они направляются к высотке с огромной надписью «Pear».
Через полчаса курьер из этой компании доставляет визитку.
- Во-о-от, как с людьми надо работать, - Несквик машет полученной визиткой.
- Ты это мне? – тычет в себя пальцем Рафаэлло.
- Я думал, ты пробьёшь брешь в нём.
- Ха?! – возмущается Рафаэлло. – Ты явно подглядывал только в одну сторону. Визитку-то покажи, - он заинтересованно смотрит на руку Несквика.
Логотип компании «Pear» с надкушенной грушей, такой же, как и на головном здании напротив, украшает прямоугольник плотного картона серебристого цвета, на обратной стороне значатся имена владельцев и, всё же это персональная визитка, контактный телефон одного из них. В данном случае – Дирола Кэдбери.
- Ферреро?- хмыкает Несквик, прочитав имя второго владельца. - Он тебе случайно не какой-нибудь потерянный брат?
- У нас с ним абсолютно точно не может быть кровного родства, - кривится Рафаэлло. – Я бы повесился каким-нибудь образом ещё до рождения, будь у меня такой брат. А у тебя губа определённо не дура, - оценивает Рафаэлло возможные перспективы Несквика – урвать с первого захода в ухажёры владельца компании, специализирующейся в области информационных технологий и набирающей обороты, не у каждого получилось бы.
- Посмотрим, что из этого получится, - Несквик убирает визитку в кармашек форменной рубашки.
- Так вот они какие, - тянет Рафаэлло задумчиво. – Перспективные грушевые парни, поставившие на уши общественность. Раньше вроде помощников присылали за кофе.
Закончив рассуждать, он подбирается от накативших опасений – клиент, оказавшийся ещё и не абы каким, мог донести вполне заслуженную жалобу на него начальству. Молодец, Рафаэлло, сначала делаешь, а потом думаешь, пара слов от влиятельной шишки и ты безработный, зачастую капризы элиты важнее проштрафившегося работника. Остаётся верить в то, что Ронднуар Ферреро – не тявкающая визгливая болонка.
В душе Рафаэлло очень надеется, что видел его первый и последний раз. Поэтому он глубоко разочарован, когда Ронднуар Ферреро притаскивается в кофейню на следующий день.
И с тех пор вот уже два месяца они планомерно выедают друг другу мозги. В день по чайной ложке. Ни одни сутки не обходятся без взаимных подколок. И Хэллоуин вряд ли положит конец маленькой локальной войне с двумя участниками, развязанной в тот же день, что и Вторая Мировая. Весьма символично.
- С праздником, - приветствует Рафаэлло Несквика.
- И тебе того же, чувак, - потягивается Несквик. – Тыквенный латте взорвёт нам кассу.
Мрачное небо, закрытое тучами как из фильмов с готической атмосферой, к обеду очищается, освещается солнцем и уже не так давит гнетущей и унылой атмосферой. На входе в кофейню по случаю праздника стоит маленький автомат с конфетами, где за несколько евроцентов можно приобрести кофейную карамель. Дети, не скупясь, засыпают мелочь в автомат и так же лихо выгребают леденцы.
Ронднуар сегодня один, зато с хлещущим через край самодовольством и сарказмом.
- Господин Кэдбери просил передать, что задержится, - снисходительно сообщает он Несквику.
- Спасибо, - улыбается ему Несквик.
- Понадобятся услуги курьера – обращайтесь, - иронично и шёлково произносит Ронднуар. - Двойной капучино, пожалуйста, - это уже сказано Рафаэлло.
- Ты подумал насчёт бассейна? – Несквик словно специально выбирает время, чтобы завести этот разговор.
- С тарзанкой – точно нет, - Рафаэлло за это проклинает его, Дирола, их детей, внуков и всех следующих потомков до седьмого колена, и плевать, что мужчины рожать не могут, с этих всё станется. – Мне с плаваньем-то не слишком везёт, так что куда там...
- Всплывёте быстро, если что, - вворачивает свои пять евроцентов Ронднуар.
Несквик сжимает губы, сдерживая смешок и хитро поглядывая на Рафаэлло, а тот сверлит уничтожающим взглядом Ронднуара.
- Без тарзанки я согласен, - цедит Рафаэлло в сторону Несквика.
И тут наконец-то появляется Дирол, отвлекая Несквика, благодетель, вот не иначе, Рафаэлло потом создаст какой-нибудь благотворительный фонд его имени, если Диролу благодарственный шоколад покажется слишком приземлённым.
- Вас два дня не было видно, я переживать начал, - проникновенно сообщает Рафаэлло своему клиенту, завладев его вниманием и чувствуя тяжёлый взгляд на узле галстука. – Агрессия, которую не на ком выместить, чревата всякими последствиями, господин однофамилец.
- О, не стоит волноваться, - Ронднуар протягивает деньги за кофе. – Вы оказались просто незаменимы. Я не могу лишить вас этой привилегии. Прошу прощения, что целых два дня обделял своим вниманием, господин однофамилец.
Рафаэлло подаёт пластиковый стакан с двойным капучино, украшенным коричным рисунком тыковки по случаю праздника. Только слепой бы не догадался, с кого срисована рожица тыковки. Да, назло и специально. Ронднуар выгибает бровь, разглядывая рисунок, а Рафаэлло зеркалит этот жест, глядя на него. Рот Ронднуара дёргается, очевидно, в попытке что-то сказать, но он не произносит ни слова, разворачивается и выходит из кофейни.
Дирол ещё какое-то время увлечённо шушукается с Несквиком, а потом оглядывается в поисках Ронднуара, Рафаэлло кивает ему на окно, через которое видно, что Ронднуар уже стоит на крыльце. Ветер запутывает ему в волосы маленький красно-жёлтый кленовый листок, и это неожиданно красиво. Дирол прощается со всеми и выходит на улицу, хлопает Ронднуара по плечу и начинает доказывать уже что-то ему. Ронднуар слушает его, прихлёбывая кофе, потом кивает в сторону «Pear» и слизывает пену от капучино с губ.
Рафаэлло ловит себя на том, что слишком долго пялится в окно, и поспешно отводит взгляд, начиная суетливо протирать банку с зёрнами кофе от своих отпечатков пальцев.
Весь день он старается не думать о жёлто-красном листке и кофейной пене.
Хмурое утро следующего дня не добавляет рабочего настроения, но Рафаэлло надеется, что к обеду распогодится так же, как и вчера. Он крутит регулятор громкости радиоприёмника, тот бодрым голосом ведущего сообщает, что на дворе тридцать первое октября и славный праздник Хэллоуин.
- Как это - тридцать первое октября? – Рафаэлло едва не роняет на пол кружку. - А вчера тогда какое октября было?
Он крутит регулятор диапазона волн, настраиваясь на другие радиостанции, но все как одна твердят, что сегодня тридцать первое октября. Даже сотовый телефон говорит то же самое.
Отлично. Он начал путать дни. Рафаэлло спешит на работу в надежде прояснить недопонимание с днями и числами.
- Какое сегодня число? – запыхавшись, спрашивает он Несквика. – Привет.
- Тридцать первое октября, чувак, - удивлённо отвечает Несквик. – Хэллоуин. Тыквенный латте взорвёт нам кассу. Привет.
- А вчера какое было?
- Очевидно, тридцатое октября.
- Нет, Хэллоуин был вчера, а сегодня первое ноября – День святых и День мёртвых.
- Ты плохо спал? – осторожно интересуется Несквик. – Не выспался и теперь путаешь дни?
Рафаэлло зависает, обдумывая сказанное. Может, он действительно плохо спал?
- Наверное, приснилось, - пожимает он плечами и уходит переодеваться.
Слишком уж сильно дежа-вю, преследующее его в течение дня.
Конечно же, сценарий повторяется. Конечно же, он срисовывает тыковку с Ронднуара. Конечно же, красно-жёлтый кленовый листок запутывается в волосах Ронднуара. Конечно же, Ронднуар слизывает кофейную пену.
У Рафаэлло такое ощущение, что он всё-таки видел вещий сон и сейчас переживает его наяву. Но это не может быть сном. Впрочем, он не уверен в этом, ему ещё не доводилось сталкиваться с вещими снами и их воплощением в реальности. Возможно, они действительно очень детальны. Он бы сказал, чересчур детальны. И, что самое печальное, обсудить-то случившееся не с кем. У него нет портрета Альбуса Дамблдора, с которым можно было бы вести беседу, который мог посоветовать почитать магические талмуды в надежде найти ответ, который мог сходить куда-то-там из своего портрета и вернуться с новостями. У Рафаэлло есть только Гугл, а Гугл не всемогущ. Рафаэлло не знает, что делать, и начинает верить в существование фей. Тупая шутка идиотки-феи. Кому, кроме этой бестолочи, ещё могло прийти в голову такое развлечение?
Когда на следующее утро радиоприёмник снова сообщает о том, что на дворе тридцать первое октября, Рафаэлло едва не разбивает его.
- Число сегодня какое?! – рычит он, едва ворвавшись в кофейню.
- Тридцать первое октября, чувак, - осторожно отвечает Несквик. – Хэллоуин. Тыквенный латте…
- Да вы издеваетесь, что ли?! Какой-то прикол?! Позвонили на радиостанции в передачу с розыгрышами, и они теперь… - Рафаэлло замолкает на полуслове, догадавшись.
Никто не стал бы звонить на все без исключения радиостанции с такой просьбой.
А именно все без исключения радиостанции твердили, что сегодня тридцать первое октября.
- Извини, - мгновенно остывает Рафаэлло и уходит переодеваться.
Позже он ещё раз извиняется перед Несквиком, немного смывая неприятный осадок, но в суть проблемы его не посвящает. Хотя можно попробовать. Ведь Несквик всё равно забудет об этом в символичном завтра.
Так и случается. Рафаэлло изливает душу Несквику, что пережил уже три одинаковых Хэллоуина, тот неожиданно серьёзно всё выслушивает и не предпринимает попыток вызвать санитаров, даже обещает попытаться чем-нибудь помочь, но на дальнейший Хэллоуин ничего не помнит. Это очень сильно расстраивает, и Рафаэлло больше не пытается кому-то ещё рассказать о своей загвоздке.
Он переживает множество Хэллоуинов, накручивая счётчик одной-единственной точки бифуркации. Тридцать из них он посвящает издевательствам над Ронднуаром Ферреро и во всех тридцати Рафаэлло увольняют с работы – каждый раз он перегибает палку. Он мог бы издать практическое руководство для работников компании «Pear» на тот случай, если один из шефов доведёт их до ручки, и они захотят ему за это отомстить. Потом эта игра надоедает. С каждым Хэллоуином Рафаэлло бесится всё сильнее, не в силах найти выход из проблемы. Сумасшествие маячит яркой перспективой на горизонте. Он до сих пор удивляется, как ему удаётся не сбиваться с подсчёта всех пережитых Хэллоуинов и запоминать все события и свои действия.
Что будет, если он проживёт тысячу Хэллоуинов? Хотя какая тысяча, когда Рафаэлло на третий день готов был от бешенства стены пальцами пробивать. Перестанет ли он стареть и навсегда останется в одном возрасте? Что происходит в настоящем окружающем мире, который не в петле? Если он переходит в другой день, что происходит с Рафаэлло? Он просто растворяется? Исчезает из завтра, оставаясь на месте в постоянном сегодня?
Ежедневными мозговыми штурмами Рафаэлло пытается добраться до разгадки своей задачи, но получается плохо.
Несколько раз он пробует избегать встречи с Ронднуаром.
- Он ушёл?- шепчет Рафаэлло из-под стойки. – Точно ушёл?
- Господи, какой мужчина, - смущённо кашляет разрумянившийся Несквик – ему пришлось взять на себя обслуживание чужого клиента. И да, клиент был шёлковым. Колючим и ядовитым он становился только для определённого сотрудника кофейни.
- Ушёл или нет? – Рафаэлло щиплет Несквика за лодыжку.
- Ушёл. Ба-а, я тебя совершенно не понимаю – как можно воротить нос от такого?
- Он тебя нанял цену ему набивать? – вздёргивает брови Рафаэлло. – Забирай его себе тогда. А то я не ручаюсь за себя. Уверен, он отлично делится на две части.
- Твоё показательное бешенство только делает всё хуже.
- Изыди! – рявкает Рафаэлло, и Несквик сбегает в подсобку за пачкой зерён арабики.
Впрочем, его усилия проходят впустую – они всё равно сталкиваются за пределами кофейни в ближайшем супермаркете. Все несколько раз. Это ему напоминает итог экспериментов с засыпанием в разных местах своей квартиры и началом дня всегда в кровати. Каким-то образом он всегда просыпался именно там.
Бесконечное одно и то же. Нудное постоянство.
Флиртующие напропалую Дирол и Несквик равны константе, Ронднуар Ферреро тоже всегда равен константе. Вместе с его заносчивостью и напыщенностью, с дурацким кленовым листком в волосах и пеной капучино на губах.
А ещё вот руки у него очень красивые.
Стоит Рафаэлло понять этот факт, он залипает на чужих руках в той же степени, как и Ронднуар на его галстуке. Посмотреть действительно есть на что – узкая, но не слишком, ладонь, длинные гибкие пальцы, ровно подстриженные ногти, наверняка ловкие руки, он ведь говорил, что микросхемы собирает. Рафаэлло иррационально хочется прикусить кончик его указательного пальца, обвести языком подушечку и втянуть полностью в рот. Но когда сознание говорит: «О чём, мать твою, ты думаешь?!», он едва не падает в обморок.
Следующий Хэллоуин начинается не так, как предыдущие, Рафаэлло чувствует это по бьющему в глаза солнцу. Солнце. Все прошлые дни оно появлялось только к обеду. У Рафаэлло теплится надежда, что его приключения, наконец, закончились, он стрелой несётся на кухню к радиоприёмнику, но бездушный кусок пластика и микросхем спешит рассыпать всё в пух и прах. Тридцать первое октября. Хэллоуин. Тот же самый сценарий.
Бешенство снова ядовитыми нитками прошивает сознание.
Беспомощность убивает сильнее.
Именно поэтому Рафаэлло начинает размышлять о самоубийстве.
- Если я самоубьюсь сегодня, то завтра ведь всё равно проснусь живым и тридцать первого октября? Отличный аттракцион, - говорит он зеркалу.
Десять Хэллоуинов – с пятидесятого по шестидесятый – Рафаэлло взвешивает все за и против и готов отказаться от этой идеи, но у него сдают нервы. На шестидесятый Хэллоуин Рафаэлло вскрывает себе вены, на шестьдесят первый - пробивает отвёрткой сонную артерию, а на шестьдесят второй - сжигает квартиру дотла вместе с собой.
Шестьдесят третий Хэллоуин несёт что-то вроде смирения – даже смерть отказывается забирать его. И тогда он начинает выбираться из своего эгоцентризма. Если путь к сумасшествию неизбежен, нужно попытаться запомнить мир таким, какой он ещё есть. Пусть его и портит наличие одного человека с прескверным характером.
- Как он меня бесит, - закрывает рукой глаза Рафаэлло. – Просто стоит и бесит.
- Ты себя со стороны-то видел? – удивляется Несквик. – Какая ненависть, если единственное, что отражается в это время в твоих глазах – желание облизать его с ног до головы. Прямо по костюму. Не надо на меня так уничтожающе смотреть. Серьёзно, ты выглядишь каким-то… податливым, что ли.
- Брови мне его в душу запали, - после паузы, за которую он пытается открутить хохочущему Несквику голову, говорит Рафаэлло. - Считай, что я их поклонник.
- А, ну раз брови… - многозначительно тянет Несквик и, уворачиваясь от подзатыльников, сбегает в подсобку за пачкой зёрен арабики.
Рафаэлло бросает взгляд в окно как раз в тот момент, когда Ронднуар слизывает пену с губ. Он замечает, что на протяжении всего прошедшего времени затаённо ждёт этого жеста. Его это озадачивает и на следующий день он пытается игнорировать подзуживающее желание посмотреть в окно.
Рафаэлло недооценил дуру-фею с её вывертами. К концу рабочего дня он вынужден наблюдать, как Ронднуар ест леденец на палочке, который ему презентовала на выходе маленькая девочка – ребёнок одной из сотрудниц «Pear». Видимо, чтобы не расстраивать ребёнка – Рафаэлло никогда бы не подумал, что Ронднуару есть до этого дело – он старательно прячет презрение за кривой ухмылкой и разворачивает леденец. И теперь они с Диролом восседают на капоте чьего-то из них автомобиля и опять что-то увлечённо карябают в блокноте, а кое-кто, забывшись, ещё и вытворяет с леденцом нечто совершенно неприличное.
Нет уж, дудки, больше Рафаэлло так экспериментировать не будет.
С провалом он поздравляет себя уже буквально через два дня. Не выдерживает, игнорирует представление со слизыванием пены, и вовсю пялится на поедание леденца. И ещё несколько раз так повторяет, залипая всё дольше и дольше. Чуть не попадается Несквику, но у него получается выкрутиться, и Рафаэлло делает себе пометку не ослаблять бдительность, когда снова соберётся поглазеть на зрелище погорячее.
Очередной сюрприз семьдесят четвёртого Хэллоуина – необычайное молчание Ронднуара. Рафаэлло выслушивает его заказ, словно он мог поменяться за всё это время, и ждёт привычного подкалывания, но ничего подобного нет. Вместо этого Ронднуар задумчиво и привычно пялится ему в район галстука и молчит. Открывает рот он только когда, неаккуратно открыв пачку сливок, Рафаэлло едва не обрезается ею.
- Осторожнее, - мягко говорит Ронднуар.
Рафаэлло почему-то смущает это.
И ночью ему снится первый сон за всё время Хэллоуинов. И снится ему Ронднуар. Конечно, ведь иначе быть просто не может, мало терпеть его днём, так он ещё и ночью норовит напомнить о себе. В этом сне Ронднуар не делает ничего. Просто сидит с закрытыми глазами в парке на скамейке, и ветер кружит вокруг него жёлто-красные листья. Это выглядит так… гармонично. Часть, когда он сам присоединяется к Ронднуару, Рафаэлло предпочитает не вспоминать на утро, потому что вообще не понимает её смысла.
За завтраком он продолжает худо-бедно строить теории. Если физические действия не дают результата, может, попробовать сменить эмоциональное отношение?
На семьдесят пятый Хэллоуин, зарядившись успокоительным, Рафаэлло предельно мил и вежлив с Ронднуаром Ферреро, но всё равно срисовывает с него тыковку. И тогда происходит из ряда вон выходящее событие – Ронднуар улыбается на прощание. Не снисходительно кривится, а улыбается открыто, доброжелательно и привлекательно. Под впечатлением даже Несквик, застывший с приоткрытым ртом.
Рафаэлло ещё несколько раз экспериментирует с вежливым обращением и замечает, что детали начинают меняться. Мелкие детали, незначительные, но меняются. От цвета гардероба у клиентов до заказов на кофе. И посреди всего этого новая константа – улыбка Ронднуара. Он улыбается всё так же на прощание, но каждый день. Рафаэлло чувствует, что начинает сдаваться этой улыбке и фиксироваться на ней. Раньше это был только жест слизывания пены с губ, ну ладно, иногда и леденец, теперь ещё и улыбка.
Все эти выводы его только больше озадачивают.
Утром Рафаэлло посещает кристально ясная идея забить на работу, всё равно ему ничего не будет, завтра он по-прежнему будет числиться в штате сотрудников кофейни. И почему эта гениальная мысль не пришла в его голову ещё в самом начале? Он так бездарно потратил восемьдесят пять Хэллоуинов. А ещё ему интересно, где и при каких обстоятельствах Рафаэлло встретит Ронднуара Ферреро, всё равно от него не избавиться. Рафаэлло с чистой совестью спит до полудня, а потом пускается во все тяжкие грехи в парке аттракционов.
И… здравствуй, Ронднуар Ферреро. Давно не виделись. Кажется, ты сегодня тоже прогуливаешь работу, а, может быть, у тебя и законный выходной на этот раз.
Он выглядит лишним элементом среди суматохи парка, даже несмотря на наличие подле себя подростка. Этот подросток явно приходится ему родственником – Рафаэлло видит уменьшенную в разы копию Ронднуара с короткими белокурыми волосами, но с тем же выражением «я повелитель Вселенной» на личике. Они яростно спорят и оба одинаково упрямы. Рафаэлло делает вывод, что это младший брат Ронднуара, частично припоминая рассказы Несквика о составе семьи Ферреро, которыми того снабжал Дирол.
Не добившись своего, подросток срывается с места и несётся через платформу с «чашками», ловко уворачиваясь от них, в сторону бустера, Ронднуар бежит следом, а за ними и Рафаэлло как на привязи, снедаемый любопытством. Ронднуар едва успевает перехватить брата, оттащить, уберечь от мощного столкновения с одним из звездолётов очередного аттракциона.
- Ты в своём уме?! – встряхивает он белого как полотно подростка, но в глазах его неподдельное беспокойство и страх.
- Брат, прости, - эти слова Рафаэлло скорее читает по губам, чем слышит наяву.
- Киндер, мы поговорим об этом не здесь, - Ронднуар убеждается, что младший брат не пострадал, цел и невредим, только сильно напуган, и тянет его из собравшейся толпы зевак прочь.
Вспышка фотокамеры настигает их в тот момент, когда они выясняют отношения с администрацией парка. Ронднуар прикрывает камеру ладонью и долго смотрит фотографу в глаза, отчего тот поникает в своём энтузиазме и прямо при нём удаляет все сделанные снимки. Потом Рафаэлло теряет их из виду, хотя по-прежнему следует за ними как привязанный тайком по кустам. Чего ради, спрашивается? Только ли из праздного любопытства? Он подумает об этом потом. Находятся Ронднуар и Киндер на дальней аллее парка, не слишком многолюдной в это время суток. Киндер стоит, уткнувшись брату в плечо и вцепившись клещом в него, а тот что-то тихо выговаривает ему, успокаивающе поглаживая по светлому затылку. Момент слишком личный, и Рафаэлло, наконец, прекращает своё преследование.
Такой Ронднуар непривычен, поразителен и оставляет непонятное волнующее и тянущее ощущение внутри. Рафаэлло изводится этим весь день, сетуя на себя за нелепую разнеженность. Засыпает он в разбитом состоянии перед телевизором.
Просыпается там же.
Первым делом даже не понимает, где он, а потом судорожно ищет пульт, переключает каналы, несётся на кухню к радиоприёмнику. Бесполезно. Тридцать первое октября. Хэллоуин.
Рафаэлло в недоумении – изменения произошли и весьма заметные. Что-то ведь послужило катализатором. Он отодвигает завтрак в сторону и начинает анализировать прошедший день, раскладывая его от и до, вспоминает прошлые Хэллоуины, ища общую связь. Внезапно Рафаэлло увязывает прямую пропорциональность перемены своего отношения к Ронднуару Ферреро к частоте смены событий.
Дура-фея с пафосной табличкой «СУДЬБА» благословит небеса и саму себя и обнимается с транспарантом «ХВАТИТ ПРОВАЛИВАТЬ ВСЕ ШАНСЫ!!!» с воплями «не прошло и сотни лет!».
Оказывается, Рафаэлло умудрился пропустить момент, когда абсурдное чувство настигло его, подкралось к нему, а он, не задумываясь, подставил спину, куда и получил удар. Вопреки всему Рафаэлло не злится, а смеётся над своей внеплановой болезнью. Не надо было пытаться открутить Несквику голову, всё равно ведь оказался прав.
- Или красота, или ум, да, Рафаэлло? – шутит тот как-то.
На это Рафаэлло нечего возразить, потому что заметили уже все вокруг, и только он избегал очевидного, а теперь, наконец, до него дошло. Дошло, что Ронднуар – не какой-то там простой мужлан, который таскается в кофейню каждый день, чтобы своим сарказмом вынуть из Рафаэлло всю душу, а человек, который, скорее всего, и сам не осознаёт, что их связывает взаимная симпатия как минимум. Они оба смущены и пытаются скрыть это за издёвками.
Что со всеми этими чувствами делать – Рафаэлло ещё не знает. Бороться с ними – себе дороже, он всё-таки хочет выбраться из петли времени и у него в руках ключ к прямой дороге, но всё же не может или просто боится представить, что будет, когда петля разомкнётся, ведь игнорировать уже явно не получится. Ему не хватает последнего толчка, чтобы разрешить загадки времени и дуры-феи раз и, он надеется, что навсегда.
Доходит до того, что он начинает следить за Ронднуаром уже всерьёз, и однажды видит его с высокой статной блондинкой, чем-то неуловимо напоминающей самого Ронднуара. Они медленно идут вдоль парковки, женщина что-то рассказывает ему, а он улыбается ей тепло и мягко. Рафаэлло видит эту улыбку до тех пор, пока они не скрываются в подъезде.
- А потом выяснится, что это его сестра была. А ещё тривиальнее быть не может? – психует Рафаэлло. – Нет, серьёзно, провидение, судьба, Вселенная или как там тебя – оригинальностью нельзя было отличиться?! – он топает ногой и поспешно оглядывается в поисках нежеланных свидетелей. - Здравствуй, ревность. Я тебя не ждал, - Рафаэлло тяжело вздыхает и идёт прочь со двора. – Надеюсь, ты у меня транзитом.
Он думал, что уже достаточно хорошо знает Ронднуара из-за сотни пережитых Хэллоуинов, и ему было немного неловко от этого, но оказывается, что нет, не хорошо и не всё. И Рафаэлло хочет узнать весь спектр его эмоций и состояний.
Ещё два дня он тратит на размышления – обдумывает план мести идиотке-фее и выбирает менее радикальный способ решения проблемы – вряд ли большинство посетителей кофейни одобрит публичный поцелуй представителей одного пола, а на третий, хотя по счёту это уже сто третий, Хэллоуин незаметно вкладывает между купюр сдачи аккуратный клочок бумаги со своим номером телефона. И ждёт.
К концу рабочего дня мобильный телефон жужжит сообщением, где и во сколько его ждут – Его Величество изволило понять и принять намёк благосклонно. Рафаэлло испытывает двойственные эмоции – его удивляет, с какой лёгкостью и простотой было принято предложение, и ему не терпится узнать, будет ли, в конечном итоге, завтра, а не бесконечное сегодня. В конце концов, временная петля – это не самый плохой вариант, чтобы выяснить настоящее отношение к определённому человеку. Рафаэлло не уверен, что не сошёл бы с ума моментально, окажись он, к примеру, сразу в мире, где прочно и не первый год женат на Ронднуаре, да ещё и с ворохом невесть как появившихся детей. С этим смириться было бы сложнее.
Первого ноября Рафаэлло чуть ли не рыдает от счастья и обнимается с радиоприёмником, забыв про план мести идиотке-фее. Отныне это его самый любимый день.
Автор: Торт-оборотень
Бета: анонимный доброжелатель
Размер: миди4 347 слов
Пейринги: Рафаэлло/Ронднуар, фоновый Дирол/Несквик
Категория: слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям
Предупреждения: кофе-шоп!ау, старая как мир идея о временной петле, ООС, очень неканонные персонажи, символичная смерть одного из них. К этим кофешопам ау не имеет никакого отношения.
читать дальшеЗвякает колокольчик на входе в кофейню.
- …для начала соберём простенький генератор – у тебя ведь остались начальные микросхемы? – вошедший человек поправляет очки на носу и оборачивается назад. – И зашумим фон по базовому спектру, потом уже будем усложнять спектр без интегрирования дополнительных схем, а затем и со схемами.
- Все оставшиеся микросхемы – лом, я лучше спаяю новые. И программу на каскадное усиление звука тоже.
- О, новенькие, - шепчет Несквик.
Рафаэлло отрывается от чтения набившего оскомину меню и прослеживает за его взглядом – двое мужчин, высокие, статные, при костюмах. Этих посетителей он раньше не видел и, если бы его попросили их описать, Рафаэлло мог ограничиться рекламными словами «Посмотрите на своего мужчину и на них. А теперь снова на своего мужчину и на них» и так далее.
Один из них направляется к Рафаэлло.
- Как это схемы – лом? – кажется, что у его собеседника лицо аж вытягивается.
- За сроком давности. Ну, а чертежи-то остались, долго ли собрать новые. День добрый, - прохладно произносит один из прибывших. - Коретто, пожалуйста.
- Куантро, самбука, бренди или что-то другое?
- Самбука.
Рафаэлло не нравится, как этот человек на него смотрит. Слишком тяжёлый взгляд. Давящий. Заставляющий подчиняться. Рафаэлло противится этому ощущению, чем дольше на него смотрят, тем больше ему хочется сопротивляться и бунтовать. Бросать вызов. Он поправляет галстук, пытаясь унять раздражение. Тяжёлый взгляд немедленно прикипае к узлу ленты, создавая иллюзию ошейника.
Не на того напал.
Рафаэлло усмехается про себя и принимается в ответ разглядывать клиента. Резковатые, но правильные черты лица, тёмные глаза, слишком идеальные брови, длинные волосы и выражение превосходства над всей Вселенной. Типичный начальник, типичный хозяин. Доминируй, унижай, властвуй, всё такое.
Ну не на того напал.
- Прошу прощения, - откашливается Рафаэлло. – Но разве вам не говорили, что смотреть на людей слишком пристально – это невежливо?
- Мне зажмуриться? – приподнимает брови клиент.
- Было бы неплохо.
- А вас на трудовой этике не обучали, что хамить посетителям – это невежливо?
В «Руководстве работнику» целый раздел посвящён этике, да ещё и множество семинаров, которые пришлось пройти и до приёма на работу, и после – уже на повышении квалификации – постоянно расписывали в красках, что желание клиента – закон, клиента надо уважать, находить с ним общий язык и переступать через себя. До этого момента Рафаэлло прекрасно удавалось справляться со всеми предписаниями, но отчего-то в этот раз он бессилен и ведёт себя непрофессионально.
Тяжёлый взгляд снова ошейником прикипает к галстуку.
Маленькое поражение.
Хочешь проехаться по малоприятному человеку – представь его в какой-нибудь глупой или грубой ситуации. Рафаэлло не отказывает себе в этом, глядя на картинно очерченные губы, рассказывающие очередные заумные вещи. Интересно, этот человек берёт в рот? Нет, серьёзно, он позволяет спускать себе в глотку? Рафаэлло передёргивается от накатившего не слишком приятного ощущения, что-то он совсем разошёлся, перестарался как-то, надо было выбрать первую категорию – глупая ситуация. Вот, этот человек отлично будет смотреться в аляповатом костюме клоуна, с мрачной физиономией, раскрашенной яркими красками, в красном поролоновом парике и с тучей воздушных шариков. К нему подходит маленький мальчик и просит шарик.
- Но я хотел красный шарик, - расстроено говорит мальчик, получив синий.
- Жизнь – отстой, парень, - угрюмо говорит ему «клоун». – Лучше тебе узнать об этом сейчас, чем разочароваться позже.
Настроение Рафаэлло немного улучшается, стоит представить это.
Маленькая победа.
Он даже не перебарщивает специально с ликёром в кофе.
- …ну да, и кому я это всё рассказываю, - закатывает глаза малоприятный человек, оглянувшись в другую сторону – Несквик и его клиент уже вовсю очарованы друг другом. В манге в такие моменты всегда рисуют цветочки, купидончиков и пишут «ту-дум».
Рафаэлло тоже отвлекается на эту картину и поэтому слишком резко подталкивает к клиенту стакан с коретто, едва не переворачивая его, но клиент успевает вовремя подхватить ёмкость.
- Обслуживание на высоте, - холодно произносит он.
- Рад был угодить, - так же отзывается Рафаэлло. – Приходите к нам ещё.
Извините, уважаемый, прощального поцелуя не будет.
Клиент расплачивается, забирает кофе и отвлекает, наконец, своего товарища, или кем он ему приходится, от Несквика, разрумянившегося как девица. Его клиент ещё что-то говорит ему, и эта парочка посетителей покидает кофейню. Через большое окно видно, что они направляются к высотке с огромной надписью «Pear».
Через полчаса курьер из этой компании доставляет визитку.
- Во-о-от, как с людьми надо работать, - Несквик машет полученной визиткой.
- Ты это мне? – тычет в себя пальцем Рафаэлло.
- Я думал, ты пробьёшь брешь в нём.
- Ха?! – возмущается Рафаэлло. – Ты явно подглядывал только в одну сторону. Визитку-то покажи, - он заинтересованно смотрит на руку Несквика.
Логотип компании «Pear» с надкушенной грушей, такой же, как и на головном здании напротив, украшает прямоугольник плотного картона серебристого цвета, на обратной стороне значатся имена владельцев и, всё же это персональная визитка, контактный телефон одного из них. В данном случае – Дирола Кэдбери.
- Ферреро?- хмыкает Несквик, прочитав имя второго владельца. - Он тебе случайно не какой-нибудь потерянный брат?
- У нас с ним абсолютно точно не может быть кровного родства, - кривится Рафаэлло. – Я бы повесился каким-нибудь образом ещё до рождения, будь у меня такой брат. А у тебя губа определённо не дура, - оценивает Рафаэлло возможные перспективы Несквика – урвать с первого захода в ухажёры владельца компании, специализирующейся в области информационных технологий и набирающей обороты, не у каждого получилось бы.
- Посмотрим, что из этого получится, - Несквик убирает визитку в кармашек форменной рубашки.
- Так вот они какие, - тянет Рафаэлло задумчиво. – Перспективные грушевые парни, поставившие на уши общественность. Раньше вроде помощников присылали за кофе.
Закончив рассуждать, он подбирается от накативших опасений – клиент, оказавшийся ещё и не абы каким, мог донести вполне заслуженную жалобу на него начальству. Молодец, Рафаэлло, сначала делаешь, а потом думаешь, пара слов от влиятельной шишки и ты безработный, зачастую капризы элиты важнее проштрафившегося работника. Остаётся верить в то, что Ронднуар Ферреро – не тявкающая визгливая болонка.
В душе Рафаэлло очень надеется, что видел его первый и последний раз. Поэтому он глубоко разочарован, когда Ронднуар Ферреро притаскивается в кофейню на следующий день.
И с тех пор вот уже два месяца они планомерно выедают друг другу мозги. В день по чайной ложке. Ни одни сутки не обходятся без взаимных подколок. И Хэллоуин вряд ли положит конец маленькой локальной войне с двумя участниками, развязанной в тот же день, что и Вторая Мировая. Весьма символично.
- С праздником, - приветствует Рафаэлло Несквика.
- И тебе того же, чувак, - потягивается Несквик. – Тыквенный латте взорвёт нам кассу.
Мрачное небо, закрытое тучами как из фильмов с готической атмосферой, к обеду очищается, освещается солнцем и уже не так давит гнетущей и унылой атмосферой. На входе в кофейню по случаю праздника стоит маленький автомат с конфетами, где за несколько евроцентов можно приобрести кофейную карамель. Дети, не скупясь, засыпают мелочь в автомат и так же лихо выгребают леденцы.
Ронднуар сегодня один, зато с хлещущим через край самодовольством и сарказмом.
- Господин Кэдбери просил передать, что задержится, - снисходительно сообщает он Несквику.
- Спасибо, - улыбается ему Несквик.
- Понадобятся услуги курьера – обращайтесь, - иронично и шёлково произносит Ронднуар. - Двойной капучино, пожалуйста, - это уже сказано Рафаэлло.
- Ты подумал насчёт бассейна? – Несквик словно специально выбирает время, чтобы завести этот разговор.
- С тарзанкой – точно нет, - Рафаэлло за это проклинает его, Дирола, их детей, внуков и всех следующих потомков до седьмого колена, и плевать, что мужчины рожать не могут, с этих всё станется. – Мне с плаваньем-то не слишком везёт, так что куда там...
- Всплывёте быстро, если что, - вворачивает свои пять евроцентов Ронднуар.
Несквик сжимает губы, сдерживая смешок и хитро поглядывая на Рафаэлло, а тот сверлит уничтожающим взглядом Ронднуара.
- Без тарзанки я согласен, - цедит Рафаэлло в сторону Несквика.
И тут наконец-то появляется Дирол, отвлекая Несквика, благодетель, вот не иначе, Рафаэлло потом создаст какой-нибудь благотворительный фонд его имени, если Диролу благодарственный шоколад покажется слишком приземлённым.
- Вас два дня не было видно, я переживать начал, - проникновенно сообщает Рафаэлло своему клиенту, завладев его вниманием и чувствуя тяжёлый взгляд на узле галстука. – Агрессия, которую не на ком выместить, чревата всякими последствиями, господин однофамилец.
- О, не стоит волноваться, - Ронднуар протягивает деньги за кофе. – Вы оказались просто незаменимы. Я не могу лишить вас этой привилегии. Прошу прощения, что целых два дня обделял своим вниманием, господин однофамилец.
Рафаэлло подаёт пластиковый стакан с двойным капучино, украшенным коричным рисунком тыковки по случаю праздника. Только слепой бы не догадался, с кого срисована рожица тыковки. Да, назло и специально. Ронднуар выгибает бровь, разглядывая рисунок, а Рафаэлло зеркалит этот жест, глядя на него. Рот Ронднуара дёргается, очевидно, в попытке что-то сказать, но он не произносит ни слова, разворачивается и выходит из кофейни.
Дирол ещё какое-то время увлечённо шушукается с Несквиком, а потом оглядывается в поисках Ронднуара, Рафаэлло кивает ему на окно, через которое видно, что Ронднуар уже стоит на крыльце. Ветер запутывает ему в волосы маленький красно-жёлтый кленовый листок, и это неожиданно красиво. Дирол прощается со всеми и выходит на улицу, хлопает Ронднуара по плечу и начинает доказывать уже что-то ему. Ронднуар слушает его, прихлёбывая кофе, потом кивает в сторону «Pear» и слизывает пену от капучино с губ.
Рафаэлло ловит себя на том, что слишком долго пялится в окно, и поспешно отводит взгляд, начиная суетливо протирать банку с зёрнами кофе от своих отпечатков пальцев.
Весь день он старается не думать о жёлто-красном листке и кофейной пене.
Хмурое утро следующего дня не добавляет рабочего настроения, но Рафаэлло надеется, что к обеду распогодится так же, как и вчера. Он крутит регулятор громкости радиоприёмника, тот бодрым голосом ведущего сообщает, что на дворе тридцать первое октября и славный праздник Хэллоуин.
- Как это - тридцать первое октября? – Рафаэлло едва не роняет на пол кружку. - А вчера тогда какое октября было?
Он крутит регулятор диапазона волн, настраиваясь на другие радиостанции, но все как одна твердят, что сегодня тридцать первое октября. Даже сотовый телефон говорит то же самое.
Отлично. Он начал путать дни. Рафаэлло спешит на работу в надежде прояснить недопонимание с днями и числами.
- Какое сегодня число? – запыхавшись, спрашивает он Несквика. – Привет.
- Тридцать первое октября, чувак, - удивлённо отвечает Несквик. – Хэллоуин. Тыквенный латте взорвёт нам кассу. Привет.
- А вчера какое было?
- Очевидно, тридцатое октября.
- Нет, Хэллоуин был вчера, а сегодня первое ноября – День святых и День мёртвых.
- Ты плохо спал? – осторожно интересуется Несквик. – Не выспался и теперь путаешь дни?
Рафаэлло зависает, обдумывая сказанное. Может, он действительно плохо спал?
- Наверное, приснилось, - пожимает он плечами и уходит переодеваться.
Слишком уж сильно дежа-вю, преследующее его в течение дня.
Конечно же, сценарий повторяется. Конечно же, он срисовывает тыковку с Ронднуара. Конечно же, красно-жёлтый кленовый листок запутывается в волосах Ронднуара. Конечно же, Ронднуар слизывает кофейную пену.
У Рафаэлло такое ощущение, что он всё-таки видел вещий сон и сейчас переживает его наяву. Но это не может быть сном. Впрочем, он не уверен в этом, ему ещё не доводилось сталкиваться с вещими снами и их воплощением в реальности. Возможно, они действительно очень детальны. Он бы сказал, чересчур детальны. И, что самое печальное, обсудить-то случившееся не с кем. У него нет портрета Альбуса Дамблдора, с которым можно было бы вести беседу, который мог посоветовать почитать магические талмуды в надежде найти ответ, который мог сходить куда-то-там из своего портрета и вернуться с новостями. У Рафаэлло есть только Гугл, а Гугл не всемогущ. Рафаэлло не знает, что делать, и начинает верить в существование фей. Тупая шутка идиотки-феи. Кому, кроме этой бестолочи, ещё могло прийти в голову такое развлечение?
Когда на следующее утро радиоприёмник снова сообщает о том, что на дворе тридцать первое октября, Рафаэлло едва не разбивает его.
- Число сегодня какое?! – рычит он, едва ворвавшись в кофейню.
- Тридцать первое октября, чувак, - осторожно отвечает Несквик. – Хэллоуин. Тыквенный латте…
- Да вы издеваетесь, что ли?! Какой-то прикол?! Позвонили на радиостанции в передачу с розыгрышами, и они теперь… - Рафаэлло замолкает на полуслове, догадавшись.
Никто не стал бы звонить на все без исключения радиостанции с такой просьбой.
А именно все без исключения радиостанции твердили, что сегодня тридцать первое октября.
- Извини, - мгновенно остывает Рафаэлло и уходит переодеваться.
Позже он ещё раз извиняется перед Несквиком, немного смывая неприятный осадок, но в суть проблемы его не посвящает. Хотя можно попробовать. Ведь Несквик всё равно забудет об этом в символичном завтра.
Так и случается. Рафаэлло изливает душу Несквику, что пережил уже три одинаковых Хэллоуина, тот неожиданно серьёзно всё выслушивает и не предпринимает попыток вызвать санитаров, даже обещает попытаться чем-нибудь помочь, но на дальнейший Хэллоуин ничего не помнит. Это очень сильно расстраивает, и Рафаэлло больше не пытается кому-то ещё рассказать о своей загвоздке.
Он переживает множество Хэллоуинов, накручивая счётчик одной-единственной точки бифуркации. Тридцать из них он посвящает издевательствам над Ронднуаром Ферреро и во всех тридцати Рафаэлло увольняют с работы – каждый раз он перегибает палку. Он мог бы издать практическое руководство для работников компании «Pear» на тот случай, если один из шефов доведёт их до ручки, и они захотят ему за это отомстить. Потом эта игра надоедает. С каждым Хэллоуином Рафаэлло бесится всё сильнее, не в силах найти выход из проблемы. Сумасшествие маячит яркой перспективой на горизонте. Он до сих пор удивляется, как ему удаётся не сбиваться с подсчёта всех пережитых Хэллоуинов и запоминать все события и свои действия.
Что будет, если он проживёт тысячу Хэллоуинов? Хотя какая тысяча, когда Рафаэлло на третий день готов был от бешенства стены пальцами пробивать. Перестанет ли он стареть и навсегда останется в одном возрасте? Что происходит в настоящем окружающем мире, который не в петле? Если он переходит в другой день, что происходит с Рафаэлло? Он просто растворяется? Исчезает из завтра, оставаясь на месте в постоянном сегодня?
Ежедневными мозговыми штурмами Рафаэлло пытается добраться до разгадки своей задачи, но получается плохо.
Несколько раз он пробует избегать встречи с Ронднуаром.
- Он ушёл?- шепчет Рафаэлло из-под стойки. – Точно ушёл?
- Господи, какой мужчина, - смущённо кашляет разрумянившийся Несквик – ему пришлось взять на себя обслуживание чужого клиента. И да, клиент был шёлковым. Колючим и ядовитым он становился только для определённого сотрудника кофейни.
- Ушёл или нет? – Рафаэлло щиплет Несквика за лодыжку.
- Ушёл. Ба-а, я тебя совершенно не понимаю – как можно воротить нос от такого?
- Он тебя нанял цену ему набивать? – вздёргивает брови Рафаэлло. – Забирай его себе тогда. А то я не ручаюсь за себя. Уверен, он отлично делится на две части.
- Твоё показательное бешенство только делает всё хуже.
- Изыди! – рявкает Рафаэлло, и Несквик сбегает в подсобку за пачкой зерён арабики.
Впрочем, его усилия проходят впустую – они всё равно сталкиваются за пределами кофейни в ближайшем супермаркете. Все несколько раз. Это ему напоминает итог экспериментов с засыпанием в разных местах своей квартиры и началом дня всегда в кровати. Каким-то образом он всегда просыпался именно там.
Бесконечное одно и то же. Нудное постоянство.
Флиртующие напропалую Дирол и Несквик равны константе, Ронднуар Ферреро тоже всегда равен константе. Вместе с его заносчивостью и напыщенностью, с дурацким кленовым листком в волосах и пеной капучино на губах.
А ещё вот руки у него очень красивые.
Стоит Рафаэлло понять этот факт, он залипает на чужих руках в той же степени, как и Ронднуар на его галстуке. Посмотреть действительно есть на что – узкая, но не слишком, ладонь, длинные гибкие пальцы, ровно подстриженные ногти, наверняка ловкие руки, он ведь говорил, что микросхемы собирает. Рафаэлло иррационально хочется прикусить кончик его указательного пальца, обвести языком подушечку и втянуть полностью в рот. Но когда сознание говорит: «О чём, мать твою, ты думаешь?!», он едва не падает в обморок.
Следующий Хэллоуин начинается не так, как предыдущие, Рафаэлло чувствует это по бьющему в глаза солнцу. Солнце. Все прошлые дни оно появлялось только к обеду. У Рафаэлло теплится надежда, что его приключения, наконец, закончились, он стрелой несётся на кухню к радиоприёмнику, но бездушный кусок пластика и микросхем спешит рассыпать всё в пух и прах. Тридцать первое октября. Хэллоуин. Тот же самый сценарий.
Бешенство снова ядовитыми нитками прошивает сознание.
Беспомощность убивает сильнее.
Именно поэтому Рафаэлло начинает размышлять о самоубийстве.
- Если я самоубьюсь сегодня, то завтра ведь всё равно проснусь живым и тридцать первого октября? Отличный аттракцион, - говорит он зеркалу.
Десять Хэллоуинов – с пятидесятого по шестидесятый – Рафаэлло взвешивает все за и против и готов отказаться от этой идеи, но у него сдают нервы. На шестидесятый Хэллоуин Рафаэлло вскрывает себе вены, на шестьдесят первый - пробивает отвёрткой сонную артерию, а на шестьдесят второй - сжигает квартиру дотла вместе с собой.
Шестьдесят третий Хэллоуин несёт что-то вроде смирения – даже смерть отказывается забирать его. И тогда он начинает выбираться из своего эгоцентризма. Если путь к сумасшествию неизбежен, нужно попытаться запомнить мир таким, какой он ещё есть. Пусть его и портит наличие одного человека с прескверным характером.
- Как он меня бесит, - закрывает рукой глаза Рафаэлло. – Просто стоит и бесит.
- Ты себя со стороны-то видел? – удивляется Несквик. – Какая ненависть, если единственное, что отражается в это время в твоих глазах – желание облизать его с ног до головы. Прямо по костюму. Не надо на меня так уничтожающе смотреть. Серьёзно, ты выглядишь каким-то… податливым, что ли.
- Брови мне его в душу запали, - после паузы, за которую он пытается открутить хохочущему Несквику голову, говорит Рафаэлло. - Считай, что я их поклонник.
- А, ну раз брови… - многозначительно тянет Несквик и, уворачиваясь от подзатыльников, сбегает в подсобку за пачкой зёрен арабики.
Рафаэлло бросает взгляд в окно как раз в тот момент, когда Ронднуар слизывает пену с губ. Он замечает, что на протяжении всего прошедшего времени затаённо ждёт этого жеста. Его это озадачивает и на следующий день он пытается игнорировать подзуживающее желание посмотреть в окно.
Рафаэлло недооценил дуру-фею с её вывертами. К концу рабочего дня он вынужден наблюдать, как Ронднуар ест леденец на палочке, который ему презентовала на выходе маленькая девочка – ребёнок одной из сотрудниц «Pear». Видимо, чтобы не расстраивать ребёнка – Рафаэлло никогда бы не подумал, что Ронднуару есть до этого дело – он старательно прячет презрение за кривой ухмылкой и разворачивает леденец. И теперь они с Диролом восседают на капоте чьего-то из них автомобиля и опять что-то увлечённо карябают в блокноте, а кое-кто, забывшись, ещё и вытворяет с леденцом нечто совершенно неприличное.
Нет уж, дудки, больше Рафаэлло так экспериментировать не будет.
С провалом он поздравляет себя уже буквально через два дня. Не выдерживает, игнорирует представление со слизыванием пены, и вовсю пялится на поедание леденца. И ещё несколько раз так повторяет, залипая всё дольше и дольше. Чуть не попадается Несквику, но у него получается выкрутиться, и Рафаэлло делает себе пометку не ослаблять бдительность, когда снова соберётся поглазеть на зрелище погорячее.
Очередной сюрприз семьдесят четвёртого Хэллоуина – необычайное молчание Ронднуара. Рафаэлло выслушивает его заказ, словно он мог поменяться за всё это время, и ждёт привычного подкалывания, но ничего подобного нет. Вместо этого Ронднуар задумчиво и привычно пялится ему в район галстука и молчит. Открывает рот он только когда, неаккуратно открыв пачку сливок, Рафаэлло едва не обрезается ею.
- Осторожнее, - мягко говорит Ронднуар.
Рафаэлло почему-то смущает это.
И ночью ему снится первый сон за всё время Хэллоуинов. И снится ему Ронднуар. Конечно, ведь иначе быть просто не может, мало терпеть его днём, так он ещё и ночью норовит напомнить о себе. В этом сне Ронднуар не делает ничего. Просто сидит с закрытыми глазами в парке на скамейке, и ветер кружит вокруг него жёлто-красные листья. Это выглядит так… гармонично. Часть, когда он сам присоединяется к Ронднуару, Рафаэлло предпочитает не вспоминать на утро, потому что вообще не понимает её смысла.
За завтраком он продолжает худо-бедно строить теории. Если физические действия не дают результата, может, попробовать сменить эмоциональное отношение?
На семьдесят пятый Хэллоуин, зарядившись успокоительным, Рафаэлло предельно мил и вежлив с Ронднуаром Ферреро, но всё равно срисовывает с него тыковку. И тогда происходит из ряда вон выходящее событие – Ронднуар улыбается на прощание. Не снисходительно кривится, а улыбается открыто, доброжелательно и привлекательно. Под впечатлением даже Несквик, застывший с приоткрытым ртом.
Рафаэлло ещё несколько раз экспериментирует с вежливым обращением и замечает, что детали начинают меняться. Мелкие детали, незначительные, но меняются. От цвета гардероба у клиентов до заказов на кофе. И посреди всего этого новая константа – улыбка Ронднуара. Он улыбается всё так же на прощание, но каждый день. Рафаэлло чувствует, что начинает сдаваться этой улыбке и фиксироваться на ней. Раньше это был только жест слизывания пены с губ, ну ладно, иногда и леденец, теперь ещё и улыбка.
Все эти выводы его только больше озадачивают.
Утром Рафаэлло посещает кристально ясная идея забить на работу, всё равно ему ничего не будет, завтра он по-прежнему будет числиться в штате сотрудников кофейни. И почему эта гениальная мысль не пришла в его голову ещё в самом начале? Он так бездарно потратил восемьдесят пять Хэллоуинов. А ещё ему интересно, где и при каких обстоятельствах Рафаэлло встретит Ронднуара Ферреро, всё равно от него не избавиться. Рафаэлло с чистой совестью спит до полудня, а потом пускается во все тяжкие грехи в парке аттракционов.
И… здравствуй, Ронднуар Ферреро. Давно не виделись. Кажется, ты сегодня тоже прогуливаешь работу, а, может быть, у тебя и законный выходной на этот раз.
Он выглядит лишним элементом среди суматохи парка, даже несмотря на наличие подле себя подростка. Этот подросток явно приходится ему родственником – Рафаэлло видит уменьшенную в разы копию Ронднуара с короткими белокурыми волосами, но с тем же выражением «я повелитель Вселенной» на личике. Они яростно спорят и оба одинаково упрямы. Рафаэлло делает вывод, что это младший брат Ронднуара, частично припоминая рассказы Несквика о составе семьи Ферреро, которыми того снабжал Дирол.
Не добившись своего, подросток срывается с места и несётся через платформу с «чашками», ловко уворачиваясь от них, в сторону бустера, Ронднуар бежит следом, а за ними и Рафаэлло как на привязи, снедаемый любопытством. Ронднуар едва успевает перехватить брата, оттащить, уберечь от мощного столкновения с одним из звездолётов очередного аттракциона.
- Ты в своём уме?! – встряхивает он белого как полотно подростка, но в глазах его неподдельное беспокойство и страх.
- Брат, прости, - эти слова Рафаэлло скорее читает по губам, чем слышит наяву.
- Киндер, мы поговорим об этом не здесь, - Ронднуар убеждается, что младший брат не пострадал, цел и невредим, только сильно напуган, и тянет его из собравшейся толпы зевак прочь.
Вспышка фотокамеры настигает их в тот момент, когда они выясняют отношения с администрацией парка. Ронднуар прикрывает камеру ладонью и долго смотрит фотографу в глаза, отчего тот поникает в своём энтузиазме и прямо при нём удаляет все сделанные снимки. Потом Рафаэлло теряет их из виду, хотя по-прежнему следует за ними как привязанный тайком по кустам. Чего ради, спрашивается? Только ли из праздного любопытства? Он подумает об этом потом. Находятся Ронднуар и Киндер на дальней аллее парка, не слишком многолюдной в это время суток. Киндер стоит, уткнувшись брату в плечо и вцепившись клещом в него, а тот что-то тихо выговаривает ему, успокаивающе поглаживая по светлому затылку. Момент слишком личный, и Рафаэлло, наконец, прекращает своё преследование.
Такой Ронднуар непривычен, поразителен и оставляет непонятное волнующее и тянущее ощущение внутри. Рафаэлло изводится этим весь день, сетуя на себя за нелепую разнеженность. Засыпает он в разбитом состоянии перед телевизором.
Просыпается там же.
Первым делом даже не понимает, где он, а потом судорожно ищет пульт, переключает каналы, несётся на кухню к радиоприёмнику. Бесполезно. Тридцать первое октября. Хэллоуин.
Рафаэлло в недоумении – изменения произошли и весьма заметные. Что-то ведь послужило катализатором. Он отодвигает завтрак в сторону и начинает анализировать прошедший день, раскладывая его от и до, вспоминает прошлые Хэллоуины, ища общую связь. Внезапно Рафаэлло увязывает прямую пропорциональность перемены своего отношения к Ронднуару Ферреро к частоте смены событий.
Дура-фея с пафосной табличкой «СУДЬБА» благословит небеса и саму себя и обнимается с транспарантом «ХВАТИТ ПРОВАЛИВАТЬ ВСЕ ШАНСЫ!!!» с воплями «не прошло и сотни лет!».
Оказывается, Рафаэлло умудрился пропустить момент, когда абсурдное чувство настигло его, подкралось к нему, а он, не задумываясь, подставил спину, куда и получил удар. Вопреки всему Рафаэлло не злится, а смеётся над своей внеплановой болезнью. Не надо было пытаться открутить Несквику голову, всё равно ведь оказался прав.
- Или красота, или ум, да, Рафаэлло? – шутит тот как-то.
На это Рафаэлло нечего возразить, потому что заметили уже все вокруг, и только он избегал очевидного, а теперь, наконец, до него дошло. Дошло, что Ронднуар – не какой-то там простой мужлан, который таскается в кофейню каждый день, чтобы своим сарказмом вынуть из Рафаэлло всю душу, а человек, который, скорее всего, и сам не осознаёт, что их связывает взаимная симпатия как минимум. Они оба смущены и пытаются скрыть это за издёвками.
Что со всеми этими чувствами делать – Рафаэлло ещё не знает. Бороться с ними – себе дороже, он всё-таки хочет выбраться из петли времени и у него в руках ключ к прямой дороге, но всё же не может или просто боится представить, что будет, когда петля разомкнётся, ведь игнорировать уже явно не получится. Ему не хватает последнего толчка, чтобы разрешить загадки времени и дуры-феи раз и, он надеется, что навсегда.
Доходит до того, что он начинает следить за Ронднуаром уже всерьёз, и однажды видит его с высокой статной блондинкой, чем-то неуловимо напоминающей самого Ронднуара. Они медленно идут вдоль парковки, женщина что-то рассказывает ему, а он улыбается ей тепло и мягко. Рафаэлло видит эту улыбку до тех пор, пока они не скрываются в подъезде.
- А потом выяснится, что это его сестра была. А ещё тривиальнее быть не может? – психует Рафаэлло. – Нет, серьёзно, провидение, судьба, Вселенная или как там тебя – оригинальностью нельзя было отличиться?! – он топает ногой и поспешно оглядывается в поисках нежеланных свидетелей. - Здравствуй, ревность. Я тебя не ждал, - Рафаэлло тяжело вздыхает и идёт прочь со двора. – Надеюсь, ты у меня транзитом.
Он думал, что уже достаточно хорошо знает Ронднуара из-за сотни пережитых Хэллоуинов, и ему было немного неловко от этого, но оказывается, что нет, не хорошо и не всё. И Рафаэлло хочет узнать весь спектр его эмоций и состояний.
Ещё два дня он тратит на размышления – обдумывает план мести идиотке-фее и выбирает менее радикальный способ решения проблемы – вряд ли большинство посетителей кофейни одобрит публичный поцелуй представителей одного пола, а на третий, хотя по счёту это уже сто третий, Хэллоуин незаметно вкладывает между купюр сдачи аккуратный клочок бумаги со своим номером телефона. И ждёт.
К концу рабочего дня мобильный телефон жужжит сообщением, где и во сколько его ждут – Его Величество изволило понять и принять намёк благосклонно. Рафаэлло испытывает двойственные эмоции – его удивляет, с какой лёгкостью и простотой было принято предложение, и ему не терпится узнать, будет ли, в конечном итоге, завтра, а не бесконечное сегодня. В конце концов, временная петля – это не самый плохой вариант, чтобы выяснить настоящее отношение к определённому человеку. Рафаэлло не уверен, что не сошёл бы с ума моментально, окажись он, к примеру, сразу в мире, где прочно и не первый год женат на Ронднуаре, да ещё и с ворохом невесть как появившихся детей. С этим смириться было бы сложнее.
Первого ноября Рафаэлло чуть ли не рыдает от счастья и обнимается с радиоприёмником, забыв про план мести идиотке-фее. Отныне это его самый любимый день.
-
-
28.10.2013 в 23:51-
-
28.10.2013 в 23:52Очень здорово получилось, ужасно жаль, что так быстро кончилось. Отдельное спасибо - за диронес, он очень, очень
На самом деле, у меня нет внятных слов, я тут в восторге сижу
Очень сильно понравилось начало - там где Раф думает, а не делает ли кое-что Ронд (не могу себе представить), и где тыковку рисует.
В общем, лучи любви автору
-
-
29.10.2013 в 12:51Как оно в жизни и бывает - все решается гораздо проще, чем кажется. Только до этого еще надо додуматься хD
Автор, спасибо, лучи любви и восхищения вам.
-
-
29.10.2013 в 13:52Как же долго до Рафаэлло доходило!)
Спасибо большое за прекрасный рассказ.
-
-
29.10.2013 в 15:45Ух ты какая хэллоуинская версия "Дня сурка"!
Спасибо за прочтение!
Радуги вам
Серпентария,
Раскладка немного необычная
Обстоятельства требовали, чтобы именно Рафаэлло проявил инициативу, поэтому и пошёл вперёд в раскладке. А уж как у них всё на самом деле - известно только им
И мне.Отдельное спасибо - за диронес, он очень, очень
диронес из лав
а не делает ли кое-что Ронд (не могу себе представить)
Желаете ли вы это обсудить?
ужасно жаль, что так быстро кончилось
Изначально автор планировал половину полученного объёма, но звёзды распорядились иначе.
В общем, лучи любви автору вы сделали мне ночь
Спасибо, что читали!
Сладкая тыковка,
Как оно в жизни и бывает - все решается гораздо проще, чем кажется
Нет ничего сложнее элементарной задачи
Автор, спасибо, лучи любви и восхищения вам.
Спасибо за прочтение!
Glorius,
Как же долго до Рафаэлло доходило!)
Или красота, или ум
Извините. Иногда отчего-то трудно узреть очевидноеСпасибо большое за прекрасный рассказ
Спасибо, что осилили это!
-
-
29.10.2013 в 22:33Забыла написать, что откушенная груша отдельно порадовала))
-
-
29.10.2013 в 22:58-
-
30.10.2013 в 03:46Мне очень понравилось, как написано! и много всяких плюшек читателю, типа "Грушевой компании", тыковок на стакане, эпизодического Киндера, и всяких вот этих вот длинные волосы и выражение превосходства над всей Вселенной
А Несквичек у вас - просто заправская кокетка! )) как приятно увидеть его во вменяемом состоянии.. хоть иногда)
-
-
30.10.2013 в 06:04Ничо не понял, но хорошо написано, забористо!
Спасибо!
Opossum-art, Glorius,
А Несквичек у вас - просто заправская кокетка! )) как приятно увидеть его во вменяемом состоянии.. хоть иногда)
Вменяемый детка Несквик - слабость высокого уровня, ей очень сложно сопротивляться, а автор такой слабак
эпизодического Киндера
Автор всё ещё слабак
и всяких вот этих вот длинные волосы и выражение превосходства над всей Вселенной
Вообще слабак-слабак
типа "Грушевой компании"
Забыла написать, что откушенная груша отдельно порадовала))
Автор хотел банановую кожуру и название "Банана кингз", но это выглядело чересчур несолидно и отдавало совсем уж издевательством
Всем спасибо и радуги!
-
-
01.11.2013 в 02:36но это легко списать на воспитание в одинаковой обстановке...
а вообще радует, что он тут не такой... нарцисс, как обычно)
-
-
02.11.2013 в 12:01Канонный персонаж - нарцисс, а в моём представлении Ронднуар ограничен в некоторых местах моральными рамками. Это ли не есть ООС?
Да и вообще, предупреждён - значит, вооружён
Спасибо за прочтение! Радуги вам
-
-
02.11.2013 в 19:11не есть оос. адекватность это, а не оос
-
-
17.11.2013 в 01:01представил
теперь ржу как лошадь и не могу остановиться